Судьба, возможно, ты ошиблась [СИ] - Аграфена

убью тебя я, притом своими руками, — жестко сказала я. — Если ты мне не дашь этот камень, мне его Сашка достанет. Кристалл же наверняка в кабинете или в спальне короля? Только мы упустим время. Возможно, сейчас Дин умирает, потому что я совсем перестала его ощущать.

— Кукла, — увещевающим голосом, как будто общался с душевнобольной, сказал Сашка, — я тоже не думаю, что это хорошая идея.

— Значит, катитесь вы оба к черту, раз не собираетесь мне помогать!

— Наташ, успокойся, пожалуйста.

— Скажи мне, как, и я успокоюсь, — огрызнулась я. — Как мне успокоиться, если мой муж сейчас, возможно, делает свой последний вздох? Саш, ты со мной? — спросила я, умоляюще глядя на друга детства. — Помоги мне найти этот камень! Я умоляю тебя! Хочешь, на колени встану?

Только в этот момент я по-настоящему осознала, что заставило короля Тарлии опуститься передо мной на колени. Любовь. Просто любовь, которая сейчас требовала от меня не меньшей жертвы.

— Наташ, ну что ты? Конечно, я помогу тебе. Но думаю, что королевский советник сам отдаст этот кристалл. Не правда ли, Мерид?

— Сейчас принесу, — мрачным голосом отозвался советник, направляясь к двери. — Король убьет меня и правильно сделает.

— Мы не скажем ему, что это ты дал мне камень, пусть Дин только живым останется!

Вернулся угрюмый советник уже вместе с Терри и передал мне вожделенный камень.

Как только я потянулась к завязкам халата, мужчины снова тотчас отвернулись. В другое время я не преминула бы подшутить над тем, как синхронно они двигаются, но сейчас мне было не до смеха. Быстро натянула на себя джинсы, легкий свитерок, проверила наличие телефона и прижала к груди собранную служанкой сумку.

— Терри, — напоследок поинтересовалась я, не знаю зачем, — лекарь не возражал, что ты все это у него взяла?

— Нет, — беспечно прощебетала скелетиха, — я его немножко связала и заткнула рот, так что ему было не до возражений.

Я только головой кивнула и окинула прощальным взглядом расстроенных мужчин. Жаль, что я никого не могу взять с собой, потому что не смогу удержать портал для кого-то еще, кроме себя. Если я попытаюсь захватить с собой помощника, скорее всего, мы оба погибнем. А я так рисковать не могу.

Поэтому сжала в руке кристаллик, и он отозвался доброжелательным теплом. Я почему-то была уверена, что это тот самый камушек, который уже однажды побывал у меня в руках.

Я повесила сумку на плечо, ухватилась за подвеску колье и, крепко ее сжав, закрыла глаза и взмолилась:

— Кристаллик, солнце мое, я умоляю тебя, перенеси меня к моему мужу, к моей истинной паре…

Продолжая молча молиться о том, чтобы все получилось, я очертила прямоугольник и ступила в него, направляясь неизвестно куда.

***

Выпрыгнув из портала, я слегка присела, готовая, если понадобится, рвануть в какое-либо доступное убежище.

В ушах у меня зазвенело от оглушающей тишины. Даже птицы не щебетали, и кузнечики там какие-нибудь не стрекотали.

Мигом обернулась назад и, потрясенная увиденным кошмаром, попыталась сдержать стон. Но ничего не вышло. Он рвался из меня, разрывая грудную клетку, прокладывая дорогу сквозь сжатое спазмом горло, и мне не оставалось ничего, кроме как уступить этому хриплому звуку, мало напоминающему человеческий стон. Так может плакать смертельно раненая медведица, увидевшая перед собой своих медвежат, растерзанных насмерть.

Я, прижав руки к губам, с ужасом взирала на раскинувшееся передо мной поле боя. А что это был именно бой, явственно свидетельствовали поваленные деревья и ямы на всем пространстве, сколько мог охватить мой взгляд.

В мою сторону подул ветер и донес вонь от догорающих, валяющихся вверх колесами четырех машин. Одна машина была без видимых повреждений, только съехала на обочину. Я ее сразу же узнала. Это был автомобиль Дина. Он однажды брал его, когда мы ездили к Оливии. Черная, ничем не примечательная машина с откидным верхом, кроме одного — над лобовым стеклом висела какая-то смешная пушистая игрушка-зверюшка с флажком Тарлии в лапах. Перекинув ручку сумки через голову, я рванула к эпицентру боя.

Огибая воронки и груды земли, я метров через двадцать наткнулась на первое тело. Это был здоровенный мужик, мертвый, как и камень, об который он приложился головой.

Дальше — больше. Около двадцати бездыханных тел я обнаружила, может, больше или меньше. От страха, что следующим может оказаться Дин, у меня замутилось в голове. И я его, наконец, нашла…

Он лежал лицом вниз и, казалось, не дышал. Не очень далеко от него находились и его гвардейцы, защищавшие своего короля до последнего. Один парень лежал, уставившись незрячими глазами в небо, другой, сидя, привалился к стволу поваленного дерева.

Когда тот, что сидел, застонал и еле-еле разлепил глаза, я узнала его — это был тот самый гвардеец, который однажды приютил на своей лошади мою костлявую служанку. Самый молодой, почти мальчик, он сидел и умирал…

Почти бегом преодолела последние метры до мужа и упала перед ним на колени. Я крепко уцепилась за одежду Дина обеими руками, изо всей силы потянула его на себя и перевернула на спину. Он никак не отреагировал на мои действия, однако я теперь увидела, что он жив!

Кровь стекала у него со лба на щеку, пиджак на плече был в крови, значит, туда он ранен. Одна штанина так же пропиталась кровью. Понятно, рана есть и там. Закатанные рукава пиджака открыли широкие браслеты на его запястьях. Камни в браслетах были сейчас черны, как ночь. Очевидно, всю свою энергию Дин израсходовал. Чем пополняют свой резерв маги-огневики? Я этого не знала. Как ужасно много я не знала о своем муже!

— Дин, — легонько похлопала я его по щеке, — милый, посмотри на меня.

Мне несколько раз пришлось повторить похлопывания, пока Кордэвидион наконец не открыл затуманенные болью глаза.

— Любимая… — голос его был хриплым, точеные черты лица исказились. Но мне он сейчас все равно показался самым красивым мужчиной в мире. — Я даже мечтать не смел, что ты привидишься мне в мой последний момент жизни.

— Дорогой, я не… Тебе ничего не кажется, я и в самом деле здесь, — глотая слезы, я гладила его по груди. — Кристалл переноса и колье с критоновой подвеской помогли мне найти тебя.

Дин попытался помотать головой, чтобы прояснить мысли, но у него ничего не получилось. Он только застонал от боли.

— Уходи, — прошептал он, прилагая последние силы, — уходи сейчас же. Я знаю …

— Нет! — я отрицательно покачала головой. Слезы текли у меня по щекам, и я даже вытирать их не пыталась,